Авдотья рязаночка на рисунке мысли и чувства. Авдотья Рязаночка - Калейдоскоп — LiveJournal
Славные старые король Бахмет турецкие Воевал он на землю российскую, Добывал он старые Казань-город подлесные, Он-де стоял под городом Со своей силой-армией, Много поры этой было времени, Да й розорил Казань-город подлесные, Разорил Казань-де город напусто.
Славные старые король Бахмет турецкиеВоевал он на землю российскую,
Добывал он старые Казань-город подлесные,
Он-де стоял под городом
Со своей силой-армией,
Много поры этой было времени,
Да й розорил Казань-город подлесные,
Разорил Казань-де город напусто.
Он в Казани князей-бояр всех вырубил,
Да й княгинь-боярыней –
Тех живых в полон побрал.
Полонил он народу многи тысячи,
Он повёл-де в свою землю турецкую,
Становил на дороги три заставы великие:
Первую заставу великую -
Напустил реки, озёра глубокие;
Другую заставу великую -
Чистые поля широкие,
Становил воров-разбойников;
А третьюю заставу – темны лесы,
Напустил зверьёв лютыих,
Только в Казани во городи
Оставалась одна молодая жонка Авдотья Рязаночка.
Она пошла в землю турецкую
Да ко славному королю ко Бахмету турецкому,
Да она пошла полону просить.
Шла-де она не путем, не дорогою,
Да глубоки-ты реки, озёра широкие
Те она пловом плыла,
А мелкие-ты реки, озёра широкие
Да те ли она бродком брела.
Да прошла ли она заставу великую,
А чистые поля те широкие,
Воров-разбойников тех ополдён прошла,
Как о полдён воры лютые
Те опочив держа.
Да прошла-де вторую заставу великую,
Да темны-ты леса дремучие,
Лютых зверей тех ополночь прошла,
Да во полночь звери лютые
Те опочив держа.
Приходила во землю турецкую
Ко славному королю Бахмету турецкому,
Да в его ли палаты королевские.
Она крест-от кладет по писаному,
А поклоны-ты веде по-ученому,
Да она бьё королю-де челом, низко кланялась.
– Да ты, осударь король-де Бахмет турецкий!
Разорил ты нашу стару Казань-город подлесную,
Да ты князей наших, бояр всех повырубил,
Ты княгинь наших, боярыней тех живых в полон побрал,
Ты брал полону народу многи тысячи,
Ты завёл в свою землю турецкую,
Я молодая жонка Авдотья Рязаночка,
Я осталасе в Казани единешенька.
Я пришла, сударь, к тебе сама да изволила,
Не возможно ли будет отпустить мне
народу сколько-нибудь пленного.
Хошь бы свово-то роду-племени? –
Говорит король Бахмет турецкие:
– Молодая ты жонка Авдотья Рязаночка!
Как я розорил вашу стару Казань подлесную,
Да я князей-бояр я всех повырубил,
Я княгинь-боярыней да тех живых в полон побрал,
Да я брал полону народу многи тысячи,
Я завёл в свою землю турецкую,
Становил на дорогу три заставы великие:
Первую заставу великую –
Реки, озёра глубокие;
Вторую заставу великую –
Чистые поля широкие,
Становил лютых воров-разбойников,
Да третью заставу великую –
Темны леса-ты дремучие,
Напустил я лютых зверей.
Да скажи ты мне, жонка Авдотья Рязаночка,
Как ты эти заставы прошла й проехала? –
Ответ держит жонка Авдотья Рязаночка:
Я эты заставы великие
Прошла не путём, не дорогою.
Как я реки, озёра глубокие
Те я пловом плыла,
А чистые поля те широкие,
Воров-то разбойников,
Тех-то я ополдён прошла,
Ополден воры-разбойники,
Они опочив держа.
Темные леса те лютых зверей,
Тех-де я в полночь прошла,
Ополночь звери лютые,
Те опочив держа.-
Да те речи королю полюбилисе,
Говорит славный король Бахмет турецкие:
– Ай же ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка!
Да умела с королем ричь говорить,
Да умей попросить у короля полону-де головушки,
Да которой головушки боле век не нажить будё.–
Да говорит молодая жёнка Авдотья Рязаночка:
– А й ты, славный король Бахмет турецкие!
Я замуж выйду да мужа наживу,
Да у мня буде свёкор, стану звать батюшко,
Да ли буде свекровка, стану звать матушкой.
А я ведь буду у их снохою слыть,
Да поживу с мужом да я сынка рожу,
Да воспою-вскормлю, у мня и сын буде,
Да стане меня звати матушкой.
Да я сынка женю да й сноху возьму,
Да буду ли я и свекровкой слыть.
Да еще же я поживу с мужом,
Да й себе дочь рожу.
Да воспою-вскормлю, у мня и дочь буде,
Да стане меня звати матушкой.
Да дочку я замуж отдам,
Да й у меня и зять буде,
И буду я тёщой слыть.
А не нажить-то мне той буде головушки,
Да милого-то братца любимого.
И не видать-то мне братца буде век и по веку.-
Да те ли речи королю прилюбилисе,
Говорил-де он жонке таково слово: –
Ай же ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка!
Ты умела просить у короля полону ли головушки,
Да которой-то не нажить и век буде.
Когда я розорял вашу стару Казань-город подлесные,
Я князей-бояр-де всех повырубил,
А княгинь-боярыней я тех живых в полон побрал,
Брал полону народу многи тысячи,
Да убили у мня милого братца любимого,
И славного пашу турецкого,
Да й не нажить мне братца буде век и по веку.
Да ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка,
Ты бери-тко народ свой полонёные,
Да уведи их в Казань до единого.
Да за твои-ты слова за учливые,
Да ты бери себе золотой казны
Да в моей-то земли во турецкие,
Да ли только бери тебе, сколько надобно.-
Туто жёнка Авдотья Рязаночка
Брала себе народ полонёные,
Да й взяла она золотой казны
Да из той земли из турецкие,
Да колько ей-то было надобно.
Да привела-де народ полонёные,
Да во ту ли Казань во опустелую,
Да она построила Казань-город наново,
Да с той поры Казань стала славная,
Да с той поры стала Казань-де богатая,
Да тут ли в Казани Авдотьино имя возвеличилось,
Да й тем дело кончилось.
С нашествием Батыя и разорением Рязани в 1237 году связано два выдающихся художественных образа, созданных гением народа,– Евпатия Коловрата и Авдотьи Рязаночки. Но если легенда (а по некоторым предположениям – песня, былина) о подвиге рязанского богатыря Евпатия Коловрата дошла до нас в составе древнерусской «Повести о разорении Рязани Батыем в 1237 году», то легенда (а быть может, и быль) об Авдотье Рязаночке сохранилась в устной песенной традиции, ее сберегла и пронесла сквозь века народная память.
По своим жанровым признакам, равно как и по содержанию, «Авдотья Рязаночка» может быть отнесена как к балладам (она сюжетна), былинам (она «сказывалась» как былина), так и к историческим песням (она исторична по своей сути, хотя конкретные исторические реалии в ней не сохранились). Но главное ее достоинство состоит в том, что именно в этом произведении устного народного творчества создан героический образ русской женщины. И если Ярославну «Слова о полку Игореве» называют рядом с именами женских образов мировой литературы, то Авдотью Рязаночку мы можем назвать рядом с Ярославной.
Одну из песен об Авдотье Рязаночке 13 августа 1871 года записал на Кенозере А.Ф. Гильфердинг от шестидесятипятилетнего крестьянина Ивана Михайловича Лядкова. Известна «Авдотья Рязаночка» и в переложении замечательного русского писателя Бориса Шергина.
Текст публикуется по изданию: Гильфердинг А.Ф. Онежские былины. 4-е изд., т. 3, № 260.
Авдотья Рязаночка
С нашествием Батыя и разорением Рязани в 1237 году связано два выдающихся художественных образа, созданных гением народа,- Евпатия Коловрата и Авдотьи Рязаночки. Легенда об Авдотье Рязаночке, сложенная, по-видимому, в середине XIII века, сохранилась в устной песенной традиции, ее сберегла и пронесла сквозь века народная память. Одну из песен об Авдотье Рязаночке 13 августа 1871 года записал на Кенозере А.Ф. Гильфердинг от шестидесятипятилетнего крестьянина Ивана Михайловича Лядкова. Известна «Авдотья Рязаночка» и в переложении замечательного русского писателя Бориса Шергина.
По своим жанровым признакам, равно как и по содержанию, «Авдотья Рязаночка» может быть отнесена как к балладам (она сюжетна), былинам (она «сказывалась» как былина), так и к историческим песням (она исторична по своей сути, хотя конкретные исторические реалии в ней не сохранились).
Но главное ее достоинство состоит в том, что именно в этом произведении устного народного творчества создан героический образ русской женщины.
Песня начинается картиной татарского нашествия.
Славные старые король Бахмет турецкие
Воевал он на землю Российскую,
Добывал он старые Казаньгород подлесные.
Он-де стоял под городом
Со своей силой-армией
Много поры этой было, времени,
Да и разорил Казань "город подлесные,
Разорил Казань-де-город на пусто.
Он в Казани князей-бояр всех вырубил,
Да и княгинь-боярыней
Тех в живых побрал.
Полонил он народу многи тысячи,
Он повел-де в свою землю турейкую.
Здесь по крайней мере два анахронизма. Первый -- «король турецкий» и «земля турецкая», второй -- «Казань подлесная». Это поздние замены царя татарского и земли татарской и Рязани. Древняя песня была откликом на нашествие полчищ Батыя и на разорение Рязани в 1237 году. Рязань первой приняла на себя удары нашествия, подверглась страшному разгрому -- это событие было описано в книжной «Повести о разорении Рязани Батыем», где наряду с точными летописными подробностями нашли место и на-родные песни. Повесть завершалась рассказом о возрождении Рязани: князь Ингварь Ингоревич «обнови землю Рязанскую, и церкви постави, и монастыри согради, и при-шельцы утеши, и люди собра». В народной песне тот же подвиг совершает простая «молодая женка» Авдотья Рязаночка (кстати, имя «Рязаночка» говорит о местах, где происходили события). Но делает она это совсем по-другому. В песне немало сказочно-фантастического, необычайного. Вражеский царь на обратном пути ставит «заставы великие»: реки и озера глубокие, «чистые поля широкие, воров-разбойников» и «темны леса», наполненные «зверями лютыми». Авдотья Рязаночка одна осталась в городе. Она и отправляется в «землю турецкую» -- «полону просить». Ей удается почти чудесным образом преодолеть препятствия. «Она крест-от кладет по писаному, А поклоны-ты веде по-ученому,» и обращается к Бахмету:
Я осталася в Казани единешенька,
Я пришла, сударь, к тебе сама да изволила,
Не возможно ли будет отпустить мне народу сколько-нибудь пленного,
Хошь бы своего-то роду-племени?
Дальнейший диалог «короля» и «молодой женки» развивается в духе старых былин. Подивился царь, что прошла Авдотья все «заставы великие», одолела все преграды да не убоялась предстать перед ним, и задал ей царь задачу:
« - Ай же ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка!
Да умела с королем ричь говорить,
Да умей попросить у короля полону-де головушки,
Да которой головушки боле век не нажить будё.»-
«Молодая женка» справляется с этой задачей, проявляя свойства сказочной или былинной «мудрой девы».
« А не нажить-то мне той буде головушки,
Да милого-то братца любимого.
И не видать-то мне братца буде век и по веку.»
Вот ключ к решению трудной задачи: всех родственников можно «нажить» -- кроме родного брата. Ответ Авдотьи не только верен, но и, оказывается, затрагивает самого Бахмета: он признается, что во время нашествия на Русь погиб его любимый брат. Удивила царя татарского мужественная женщина с земли рязанской, ее умение говорить, рассуждать, отпустил он всех мужей рязанских: « Да ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка,
Ты бери-тко народ свой полонёные,
Да уведи их в Казань до единого.
Отпустил с условием, что будет сложена про Авдотью песня и Орда в ней добром упомянута будет. Героизм простой беззащитной женщины, пришедшей в Орду, прославившуюся кровавыми набегами, разорениями и жестокостью, заставил царя татарского проникнуться уважением к ней, а мудрость ее покорила грозу русских земель. Не мужчина-воин, а женщина-труженица "выиграла битву" с Ордой. Она встала на защиту своих родных, и благодаря ее мужеству и уму
« Да она построила Казань-город наново,
Да с той поры Казань стала славная,
Да с той поры стала Казань-де богатая,
Да тут ли в Казани Авдотьино имя возвеличилось…»
Образ Авдотьи- Рязаночки - бессмертный образ женщины-спасительницы, готовой ради ближних преодолеть любые препятствия, пройти через любые испытания, являя полную самоотверженность и бесстрашие перед лицом опасности. Она соединяет в себе мудрость женщины и мужество, достойное воина, и воплощает представления народа о женском подвиге, о женском героизме, и о возможности победы над врагом не силой физической, но силой духа, самоотверженности и любви.
Автор этой книги Борис Викторович Шергин родился в Архангельске в 1896 году. На берегах Белого моря прошли и детство, и юность, и молодость автора. Он вырос в трудовой семье. Отец, коренной помор, был корабельным мастером, строил морские парусные суда. В доме у Шергиных часто бывали старые мореходцы, архангельские поморы. Борис Викторович любил слушать их рассказы.
В юности будущий писатель часто слушал и пение былин. Эти древние сказания передавались устно, без книг и без записи, от отцов к детям, от дедов к внукам. «Эти былины, - рассказывает Борис Викторович, - нам, ребятам, нетрудно было запоминать, потому что самая речь архангельских поморов сродни была красовитому языку былин и сказок».
И рассказы бывалых людей, и былины Б. Шергин запомнил на всю жизнь. Впоследствии они составили основу его литературных произведений.
Печатать свои рассказы Борис Викторович начал с 1916 года. Им написано около десятка книг: «У Архангельского города», «У корабельного пристанища», «Приключения Шиша Московского», «Архангельские новеллы», «Поморщина - корабельщина» и др.
В 1957 году в Детгизе вышла книга Б. Шергина «Поморские были и сказания».
Былины «Об Авдотье Рязаночке» и «О Сухмане Непровиче»
«В солнце знаменье страшное, в полночь звёзды хвостатые, перед зорями земля тряслась. Шла Орда на Святую Русь». Так начинается былина о татарском нашествии. Орда - монголо-татарские полчища - двинулась на Русскую землю с востока в тринадцатом столетии. В 1240 году «злы татарове» сожгли Киев, жителей увели в полон. Та же участь постигла Тверь, Рязань, Москву. Русский народ сопротивлялся отчаянно: «Пели стрелы калёные, гремели копья долгомерные, падали татарове труп на труп…» И всё же Орда наступала на Русь, покоряя одно за другим раздробленные русские княжества, заставляя русских князей платить дань татарскому хану. Но душа русского народа была непокорна и голова непоклонна. То одна, то другая область ополчалась против ненавистного ига. Орда опять опрокидывалась на Русь, опять текли кровавые реки…
Русь свергла татарское иго только тогда, когда объединилась под знаменем великого княжества Московского.
О бедственных временах татарщины правдиво рассказано в древних наших летописях. Память о них звучит и в народных песнях, и в былинных напевах, то величавых, то заунывных. В образе могучего богатыря Ильи Муромца народ воплотил мужество, силу и волю к победе русского воинства.
Во времена татарщины русские матери и жёны не то что плакали, а в слезах плавали. Плачет и «рязанская баба» Авдотья, увидев вместо города пепелище. Однако плачет недолго. Она идёт в дальний поход, в Орду, чтобы вызволить взятых в плен мужа, сына и брата. Простая русская женщина, Авдотья, которая всю жизнь пряла, ткала, мыла и стирала, когда пришёл грозный час, показала великую силу души. Вот стоит она перед страшным царём татарским - маленькая, в лапотках, - а кругом Орда, мечи, копья. На устах её не страх, а грозное слово: «Я пришла с тобою, царь, судиться!» И царь татарский, поражённый мужеством Авдотьи, которая шла в Орду целый год одна-одинёшенька по страшной дороге, терпела голод и холод, отпускает с ней на Русь не только родных, но и весь рязанский полон.
Герой былины «О Сухмане Непровиче» - сын реки и, совершив подвиг на пользу людям, сам становится рекой.
Народ не сомневался, что даже природа ненавидит врагов. В былине о Сухмане река Непра неутомимо размывает мосты и переходы, по которым татары хотят переправиться на русский берег.
В этой былине отразились удивительные понятия наших предков об окружающем их мире. И солнце, и ветер, и река, и деревья представлялись нашим праотцам существами живыми, готовыми при случае помочь человеку.
Б. Шергин
С пожарами, со смертями.
Города у нас на дым пускает,
Пепел конским хвостом разметает,
Мёртвой головой по земле катит.
И были великие сечи…
Кровавые реки пролилися,
Слёзные ручьи протекали.
Увы тебе, стольный Киев!
Увы, Москва со Рязанью!
В старой Рязани плач с рыданьем:
Носятся страшные вести.
И по тем вестям рязанцы успевают,
Город Рязань оберегают:
По стенам ставят крепкие караулы,
В наугольные башни - дозоры.
Житьё-то бытьё править надо.
Уплыла Авдотья Рязанка
За три леса тёмных,
За три поля великих.
Сказывать легко и скоро,
Дело править трудно и долго.
Скольку Авдотья сено ставит,
Умом-то плавает дома:
«Охти мне, мои светы,
Всё ли у вас по-здорову?»
А дни, как гуси, пролетают,
Тёмные ночи проходят.
Было в грозную ночку -
От сна Авдотья прохватилась,
В родимую сторонку взглянула:
Над стороной над Рязанской
Трепещут пожарные зори…
Тут Авдотья испугалась:
Охти мне, мои светы!
Не наша ли улица сгорела? -
А ведь сена бросить не посмела:
Сухое-то кучами сгребала,
Сучьём суковатым пригнетала,
Чтобы ветры-погоды не задели.
День да ночь работу хватала,
Не спала, не пила, не ела.
Тогда в лодчонку упала,
День да ночь гребла, не отдыхала,
Весла из рук не выпускала.
Сама себе говорила:
Не дрожите, белые руки,
Не спешите, горючие слёзы! -
Как рукам не трястися,
Как слезам горючим не литься?
Несёт река головни горелы,
Плывут человеческие трупы.
На горах-то нет города Рязани,
Нету улиц широких,
Нету домовного порядка.
Дымом горы повиты,
Пеплом дороги покрыты.
И на пеплышко Авдотья выбредала.
Среди городового пепелища
Сидят три старые бабы,
По мёртвым кричат да воют,
Клянут с горя небо и землю.
Авдотья Рязаночка - Образ Авдотьи Рязаночки - несомненно, вымышленный, не имеющий летописного прототипа, встречается он в исторической песне, сложенной, повидимому, в середине XIII века и с небольшими изменениями сохраненной севернорусскими сказителями вплоть до XX столетия. Песня начинается картиной татарского нашествия.
Славные старые король Бахмет турецкие Воевал он на землю Российскую, Добывал он старые Казаньгород подлесные.
Он-де стоял под городом
Со своей силой-армией Много поры этой было, времени, Да и разорил Казань "город подлесные, Разорил Казань-де-город на пусто. Он в Казани князей-бояр всех вырубил, Да и княгинь-боярыней Тех в живых побрал.
Полонил он народу многи тысячи, Он повел-де в свою землю турейкую. Здесь по крайней мере два анахронизма. Первый - «король турецкий» и «земля турецкая», второй - «Казань подлесная». Это поздние замены царя татарского и земли татарской и Рязани. Древняя песня была откликом на нашествие полчищ Батыя и на разорение Рязани в 1237 году. Рязань первой приняла на себя удары нашествия, подверглась страшному разгрому - это событие было описано в книжной «Повести о разорении Рязани Батыем», где наряду с точными летописными подробностями нашли место и на-родные песни. Повесть завершалась рассказом о возрождении Рязани: князь Ингварь Ингоревич «обнови землю Рязанскую, и церкви постави, и монастыри согради, и при-шельцы утеши, и люди собра». В народной песне тот же подвиг совершает простая «молодая женка» Авдотья Рязаночка (кстати, имя «Рязаночка» говорит о местах, где происходили события). Но делает она это совсем подругому. В песне немало сказочно-фантастического, необычайного. Вражеский царь на обратном пути ставит «заставы великие»: реки и озера глубокие, «чистые поля широкие, воров-разбойников» и «темны леса», наполненные «зверями лютыми». Авдотья Рязаночка одна осталась в городе. Она и отправляется в «землю турецкую» - «полону просить». Ей удается почти чудесным образом преодолеть препятствия. Она обращается к Бахмету:
Я осталася в Казани единешенька, Я пришла, сударь, к тебе сама да изволила, Не возможно ли будет отпустить мне народу сколько-нибудь пленного, Хошь бы своего-то роду-племени?
Дальнейший диалог «короля» и «молодой женки» развивается в духе старых былин. Узнав о том, как искусно прошла Авдотья «заставы великие», и отдав должное тому, как умело она говорила с ним, Бахмет задает ей трудную задачу: только выполнив ее, она сможет увести с собой полон.
Да умей попросить у короля полону-де головушки, Да которой головушки боле век не нажить буде.
«Молодая женка» справляется с этой задачей, проявляя свойства сказочной или былинной «мудрой девы».
Я замуж выйду - да мужа наживу, Да у мня буде свекор - стану звать батюшкой, Да ли буде свекровка - стану звать матушкой, А ведь буду у них снохою слыть; Да поживу с мужем - да я сынка рожу, Да воспою, вскормлю - у мня и сын буде, Да стане меня звати матушкой; Да я сынка женю да и сноху возьму - Да буду ли я и свекровой слыть; Да еще же я поживу с мужем - Да и себе дочь рожу, Да воспою, вскормлю - у мня и дочь буде, Да стане меня звати матушкой. Да дочку я замуж отдам - Да и у меня и зять буде, И буду я тещей слыть...
Таким образом, может быть, по словам Авдотьи, восстановлена вся большая семья - только в обновленном составе.
А не нажить-то мне той буде головушки - Да милого-то братиа любимого, И не видать-то мне братиа будет век и по веку.
Вот ключ к решению трудной задачи: всех родственников можно «нажить» - кроме родного брата. Ответ Авдотьи не только ве-рен, но и, оказывается, затрагивает самого Бахмета: он признается, что во время нашествия на Русь погиб его любимый брат.
Ты умела просить у короля полону ли головушки,
Да которой-то не нажить и век буде...
Ты бери-тко народ своей полоненые
Да уведи их в Казань до единого. Да за твои-ты слова за учливые
Да ты бери себе золотой казны Да в моей-то земли во турецкие,
Да ли только бери тебе сколько надобно. Так, благодаря мудрому ответу Авдотья получает право увести на Русь «народ полоненые» в «Казань опустелую». Да она построила Казань-город наново, Да с той поры стала Казань-де славная, Да с той поры стала Казанъ-де богатая, Да и тут ли в Казани Авдотьино имя возвеличилось.,. Такова легенда о «молодой женке», совершившей чудо. В истинность происшедшего и в подлинность героини Древняя Русь верила твердо.
По одному преданию, из всех горожан уцелела только одна семья – семья Авдотьи. По другому - с ней был отпущен весь рязанский полон, который отстроил город заново. Эта простая русская женщина не побоялась отправиться за своими близкими в Золотую Орду...
Её подвиг увековечен в народных преданиях, песнях и былинах.
ИГО ТАТАРСКОЕ
«В солнце знаменье страшное, в полночь звёзды хвостатые, перед зорями земля тряслась. Шла Орда на Святую Русь»... Так начиниется былина о татарском нашествии. Монголо-татарские полчища двинулась на Русскую землю с востока в тринадцатом столетии. В 1240 году «злы татарове» сожгли Киев, жителей увели в полон. Та же участь постигла Тверь, Рязань, Москву и другие русские города. Русский народ сопротивлялся отчаянно: «Пели стрелы калёные, гремели копья долгомерные, падали татарове труп на труп…» И всё же Орда наступала на Русь, покоряя одно за другим раздробленные русские княжества, заставляя русских князей платить дань татарскому хану. Но душа русского народа была непокорна и голова непоклонная. То одна, то другая область ополчалась против ненавистного ига. Орда опять опрокидывалась на Русь, опять текли кровавые реки…
АВДОТЬЯ
Авдотья была женщиной из обыкновенной рязанской семьи. Ее муж и брат не входили в дружину, а занимались ремеслами. У нее был маленькй сын. Жили, как и большинство, в небольшом деревянном домике.
Зимой 1237 года Авдотья отлучалась в Муром – купить ткани, чтобы сшить для всей семьи новые рубахи. Путь около двухсот километров нужно было преодолеть пешком, ведь в дороге коня зимой кормить нечем. Больше месяца потратила женщина на свое путешествие, а когда благополучно вернулась домой, обнаружила на месте города дымящееся пепелище и руины каменного собора...
ОДНА ИДУ - НА ОРДУ
Не осталось ни одного человека, который рассказал бы ей, что рязанцы держались несколько суток. Но оружие ломалось, людей одолевала усталость… Ханские отряды ворвались в город и принялись рубить всех на своем пути. Они подожгли все деревянные строения в городе, а с каменным храмом ничего сделать не могли. Тогда они стали подкладывать под двери собора тлеющее сено. От едкого дыма, заполнившего помещение, люди теряли сознание. Тогда хан приказал выбить двери, связать ослабевших рязанцев и увести в плен.
Впрочем, и без рассказчика было понятно, что произошло. Авдотья проплакала несколько дней. На городище она пыталась отыскать хоть какие-то вещи своей семьи, в окрестностях – хоть одного живого человека. Все - без результата. Авдотья осмотрела всех убитых рязанцев. Ее родных среди них не было.
Тогда женщина решилась на отчаянный поступок, на который до неё не отваживался никто. В одиночку она пошла пешком за две с половиной тысячи километров – в Золотую Орду, чтобы выручить из плена своих родных.
Авдотье предстояло пройти от нынешнего Спасского района до Центрального Казахстана. Именно там, посреди степи, стоял город Орда-Базар – тогдашняя столица Батыева государства.
Женщина преодолела пешком 2500 км чуть меньше, чем за год.
ИСПЫТАНИЕ
Путь растянулся на многие месяцы, питаться было нечем. Поселений по дороге не встречалось: за границей княжества Рязанского начинались земли кочевников. Эти народы долго не задерживались на одном месте.Только следующей осенью Авдотья достигла ханской ставки. Рязаночку провели к хану в шатер. Услышав ее просьбу освободить родных, хан расхохотался. Он сказал, что пленных у него много и не будет он среди них искать родственников Авдотьи. Только из уважения к ее храбрости хан предложил ей сорвать любой цветок, растущий перед шатром, и искать своих близких, пока цветок не завянет в руке Авдотьи. Если завянет – ее ждет казнь.
ЦВЕТОК БЕССМЕРТНИКА
Женщина выбрала невзрачный желтый бутон и отправилась к пленным русичам. Почти три дня ходила она среди тысяч пленников, а маленький цветочек только расцвел и не вял. К вечеру третьего дня поисков Авдотья вдруг увидела в толпе своих. Муж, сын и брат – живые – стояли перед ней. С тех пор желтый цветочек, сорванный Авдотьей, называют бессмертником.
Но коварный хан заявил, что может отпустить только одного из троих. О том, что ответила Авдотья хану, сложили потом былину. От необходимости страшного выбора разрывалось сердце Авдотьи...Но, глядя в глаза хану, женщина твёрдо сказала: "Замуж я могу ещё выйти, и сына смогу ещё родить...Но родители мои умерли - и значит, брата у меня не будет больше никогда. Отпусти брата..."
Хан был поражен мудростью и силой воли женщины. Он сам во время осады Рязани потерял собственного брата – тот погиб где-то под крепостными стенами. Вспомнив об этом, хан отпустил домой вместе с Авдотьей всю ее семью, а по другим сведениям - и всех рязанских пленников.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Дотошные историки скажут, что нет доказательств героического похода Авдотьи Рязаночки, а предания и былины - не в счёт... Ну и пусть, ведь не было тогда ни газет, ни телевидения, а летописцы записывали лишь подвиги великих князей и дружинников - не до рязанских баб им было... Зато простой народ передавал из уст в уста эту историю, и уже более 700 лет она живет в рассказах людей, которые дорожат землёй русской.
